Итоги 2007: «Стабилизация по-путински, то есть стабилизация без выбора»
«Единая Россия» и Путин опираются на более зажиточную, более богатую часть россиян
В канун Нового года принято подводить итоги года уходящего. В политической жизни России этот год отмечен выборами в Государственую Думу и окончанием так называемой «операции преемник». Настороения россиян комментирует московский социолог, сотрудник «Левада-Центра» Борис Дубин:
- По нашим последним данным, получалось, что порядка 40-45% россиян готовы принять того, кого укажет Путин, порядка 35% говорили, что зависит от обстоятельств. То есть, в общем, как бы согласны, скорее, принять. И порядка 10% были резко против этого варианта. Поэтому да, скорее всего, примут.
- Как объясняется позиция этих 40-45%? Что это, безразличие?
- Конечно. Выборы проходили на фоне совершенно необычайной даже по советско-российским масштабам апатии населения, когда все-таки 80% избирателей говорили, что они не интересуются ходом
избирательной кампании, три четверти не обсуждали ничего из того, что происходило в этот период, две трети не смотрели дебатов кандидатов по телевизору, две трети считали, что результат этих выборов совершенно не скажется на их жизни и так далее.
- Если мы говорим о механизме и о процедуре выборов, настолько скомпрометирована эта важнейшая демократическая процедура в глазах российского общественного мнения.
- Я думаю, что здесь безразличие и безальтернативность, то есть как бы такая стабилизация по-путински, то есть стабилизация без выбора и стабилизация без возможности изменения роста, она принята как ситуация, как перспектива и так далее.
- Можем ли мы говорить о каких-то социальных группах или, говоря старым марксистским жаргоном, классах, которые поддерживают конкретно Путина и его линию?
- Если опираться на те данные, которые у нас есть, наших исследований общероссийских, то там получалось, что и партия «Единая Россия» и Путин, они выражают с одной стороны или опираются на более зажиточную, более богатую часть россиян, с одной стороны, включая очень богатых людей, с другой стороны, на чиновничество. Вот это две опоры, включая конечно чиновников в погонах и без. Наиболее недовольные слои - это наиболее бедные, с одной стороны, они же наиболее массовые. С другой стороны, это очень небольшая часть более критичных, более образованных, более успешных россиян в крупнейших городах, которые не то, чтобы не принимали Путина и его политику, но сохраняют некоторую критическую дистанцию по отношению к нему, но у них возможности влиять на ситуацию и в силу их небольшого количества, и в силу их, в общем, дистанции от политики, в общем, небольшие. Поддержка равнодушных - это один тип поддержки, поддержка всегда лояльных, потому что власть есть власть и это, собственно, русская традиция - это другой тип поддержки, третий тип поддержки - это поддержка со стороны, так сказать, средних людей, людей со средними достатками, средним образованием, живущих в средних городах, которые в этом смысле в наибольшей степени поддерживают. Они помоложе, у них есть перспективы, они связывают свои успехи последних лет именно с Путиным и режимом, который был им или при нем установлен, а к ним уже присоединяются с одной стороны равнодушные, с другой стороны те, кто поддерживают любую власть, потому что она власть, ну и равнодушное принятие. В общем, единственный страх того, не было бы хуже, а уж что лучше не будет, к этому россияне привыкли.
«Национальный лидер – это отражение субъективной политической ситуации»
В политической жизни России в 2007 году появилось определение «национальный лидер»
В уходящем году в массовом сознании страны пытались закрепить образ президента Путина как «национального лидера». О том, имеет ли сегодня это понятие смысл и о том, каково его историческое содержание, РС рассказал известный философ Александр Пятигорский.
- Насколько корректно говорить о сходстве фигуры национального лидера, с фигурой, традиционной фигурой китайского императора, как лидера страны.
- Думаю, такого рода сопоставление абсолютно неправомерно. Само понятие императора в Китае, кроме как бы его других значений, как понятие любого главы государственной власти, будь он президент или кто угодно, это зависит от правления, это понятие формальное, связанное с государственной властью. Сейчас слово, как говорят, «национальный лидер», это слово, которое является отражением определенной субъективной политической ситуации. Такое слово может в умах говорящих возникнуть спонтанно или осмысленно, это не имеет в данном случае никакого значения. Мы попытаемся редуцировать его к тому значению, которое оно может обрести в разговоре. Речь же идет о политическом разговоре, который является выражением субъективной политической ситуации. Наш с вами разговор сейчас - это тоже такой политический разговор.
Если мы вернемся к Китаю, разве нельзя сказать, что в основе, скажем так, власти императора, традиционной власти императора старого и таких, скажем так, национальных лидеров, как, например, Дэн Сяопин, все-таки лежит конфуцианская традиция, ее-то нельзя отрицать.
- Нет, в том-то и дело. Кстати, это сейчас вы спонтанно произвели слово «национальный лидер» применительно к Дэн Сяопину. Нисколько не убежден, что пытающиеся традиционно мыслить китайцы сегодняшнего дня назвали бы его тогда, когда он был, национальным лидером.
- Но он ведь не занимал формально ни одного государственного поста, тем не менее, действительно был лидером страны.
- Как понимать слово «национальный лидер» в политическом разговоре, выражающем субъективную политическую ситуацию? Очень просто. Пытаясь произвести простейшую редукцию понятия, национальным лидером можно условно назвать лицо, которому приписывается действительная или возможная политическая власть в государстве, но никак не отождествляемая ни с одной из формальных государственных структур.
svobodanews.ru, 31.12.07
Похожие статьи:
Общество → Путин – не сотрудник "чекистского" режима
Общество → Не ведомство церкви быть прокуратурой, квалифицировать преступления, требовать жестких мер